Бегство от гравитации?
Такие журналы как "Техника молодежи", "Вокруг света", "Здоровье" в доступной форме рассказывали о новых научных открытиях, о фантастических проектах, о тайнах человеческого тела, стимулировали кору головного мозга пытливых умов советских людей, которые получали творческих импульс для новых открытий.
Представляем вашему вниманию одну из таких статей о исследованиях Игоря ЧАРКОВСКОГО.
Татьяна Саргунас
Бегство от гравитации?
проблемы и поиски
-----------------------------------------------
Изучением влияния водной среды на животных и человека Игорь ЧАРКОВСКИЙ занимается вот уже двадцать лет — сначала будучи студентом Государственного центрального ордена Ленина института физической культуры (ГЦОЛИФК), а затем научным сотрудником Всесоюзного научно-исследовательского института физической культуры (ВНИИФК). По материалам его работ были сняты широко известные научно-популярные фильмы: «Как рыба в воде*, «Спорт и НТР», «Факторы здоровья». Публиковались статьи в журналах «Наука и жизнь», «Смена», «Советская женщина», «Физкультура и спорт»... При всем том в центре внимания оказался только один аспект проблемы — конкретная методика обучения плаванию детей грудного возраста, что в свое время стало главным девизом популярного ныне движения «Плавать раньше, чем ходить!». Однако до сих пор многие эксперименты, исследования Чарковского малоизвестны. По просьбе читателей рассказываем об этих работах.
Петр КОРОП, наш спец. корр.
Парадокс эволюции
Он был прекрасным пловцам, но панически боялся воды...»
Бессмысленная фраза, не правда ли? Любой спортсмен скажет: чтобы стать прекрасным пловцом, надо провести в воде немало времени, полюбить ее, жить в ней.
Мы вернемся к этому вопросу позже, а пока проделаем простой эксперимент. Возьмем кошку и попытаемся куском сырого мяса заманить ее в воду. Занятие вполне безнадежное. Теперь преодолеем бурное сопротивление, перенесем животное на некоторое расстояние от берега и бросим в реку. Кошка не утонет. Она поплывет. И, кстати сказать, довольно умело.
И не только кошка. Все сухопутные — насекомые, пресмыкающиеся, звери (можно добавить: и птицы) умеют плавать. Но не все любят это занятие. Сухопутное существо испытывает перед водой панический ужас. И даже умея в принципе плавать, никогда не пойдет в воду добровольно. Оказавшись в воде, оно берет курс только к берегу, словно повторяя в своем исступленном стремлении древнейший «исход» предков из первозданной колыбели жизни — из океана.
Давайте рассуждать так: если жизнь зародилась в океане, то у природы были к тому серьезные основания. По всей видимости, вода обеспечивала определенные блага и удобства для первых организмов. С другой стороны, благоприятная среда привела к тому, что бурно расцветающее население «колыбели» начало катастрофически возрастать, и биологический взрыв выплеснул часть морских обитателей на сушу. Спасаясь от смертоносной альтернативы естественного отбора, переселенцы были вынуждены стать первопроходцами суши, ее завоевателями.
Однако тут же им пришлось столкнуться с трудностями. За пределами «колыбели» действовал неведомый дотоле фактор — сила тяжести. Первообитателям суши надо было бегать и прыгать, преодолевая вездесущую гравитацию, которая до того ощущалась меньше, надо было осваивать безжизненные пока пространства, бороться за сохранение жизни и размножаться, надо было эволюционировать, быстро приспосабливаясь к сухопутному образу жизни... Одним словом, земная твердь оказалась не райским уголком. Но нет худа без добра. Гравитация потребовала от живых существ дополнительной энергии — ведь формировались новые органы и новые организмы. Непривычные условия вынуждали решать бесчисленное множество задач, и поэтому выстраивались нервные комплексы, долго и мучительно накапливался «мозговой капитал».
Короче говоря, количественный скачок биологического взрыва обернулся качественным скачком в развитии жизни.
Но прогресс должен быть закреплен. Существа, выжившие столь дорогой ценой, несут в себе закодированный приказ предков — не возвращаться назад, в море. Приказ зафиксирован надежно: каждый организм, прежде чем появиться на свет, проходит в утробе матери весь предыдущий путь предков в миниатюре. Природа как бы напоминает будущему сухопутному индивидууму, кем он был и кем надлежит ему стать.
Тут-то и таится «великий парадокс эволюции»: приказ не возвращаться в океан хранится в частице, вышедшей из океана! В ней — в соленой капле — рождается эмбрион, в ней — в водной среде — он проходит ступеньки развития от одноклеточного существа к наземному млекопитающему. Любые роды — это выход «на сушу», выход из мира невесомости в мир гравитации, повторяемый каждым существом, включая и человека. Цепочка эмбрионального развития не только модель эволюции, но и строгий указатель курса каждому существу: дескать, только вперед, на сушу. Назад нельзя!
Отчего же нельзя? Ведь утвердив путь развития от простого к сложному и наложив всяческие запреты на любые отклонения от оного, природа подчас довольно свободно трактует собственные предначертания. Некоторые птицы и насекомые, например, упростили «конструкцию», лишившись крыльев, безногие змеи произошли от рептилий, имевших конечности, а кое-кто и попросту рванул обратно, в море. Предки китов и дельфинов — чуть раньше, предки моржей и тюленей — чуть позже.
Однако, если вы, пытаясь спорить с природой, возьмете современное сухопутное существо, ведущее строго наземный образ жизни и не приученное к водному, начнете настойчиво приобщать его к воде, оно может погибнуть. Известны случаи, когда брошенное в воду животное, вернувшись на сушу, пожирало свое потомство. Во время наводнения нарушились условные рефлексы подопытных собак лаборатории
И.П. Павлова. Куры после погружения в воду перестают высиживать яйца. Нервные срывы, неврозы, стрессовые состояния, гибель — вот расплата за нарушение «приказа предков». Природа допускает многое, но запреты ее жестоки и категоричны. Водным — вода, сухопутным — твердь...
Итак, «он был прекрасным пловцом, но панически боялся воды...» Не так уж бессмысленна эта фраза. В ней формула отношения к океану любой сухопутной живности. А другими словами, здесь наследственный плавательный навык, блокированный неврозом. Эволюционным неврозом!
В поединке с инстинктом
Анализ поведенческих реакций наземных организмов показывает, что при контакте с водой они действуют одинаково, несмотря на различный уровень нервной организации. В чем состоит это сходство? Если поставить животное перед выбором: «смерть или вода», оно, как это ни трагично, выбирает смерть, хотя и умеет плавать.
Под стеклянным колпаком мухи. Колпак стоит наклонно в миске с водой: поднырнув, можно выбраться на свободу. Пленницы исследуют воздушное пространство под колпаком и будут заниматься этим «до потери сознания», но подводным выходом не воспользуются. Его для них просто не существует. А между тем мухи — неплохие ныряльщицы: пройдя «курс обучения», они уверенно находят выходы из подводных лабиринтов...
Еще более фанатично ведут себя в аналогичной ситуации обыкновенные тараканы. В той же миске с водой на корабле-коробочке они будут голодать неделями, потом крупные начнут пожирать мелких, но те даже не попытаются спастись вплавь. Не умеют? Как бы не так! Положим на воду лист бумаги, посадим на этот плот таракана, и минут через 10—15 он рискнет преодолеть водное пространство. Дадим ему выбраться «на берег» и вкусить свободы, а затем снова водворим на плотик. С каждым разом пленник станет действовать все смелее и смелее, сокращая интервалы во времени на принятие решения. За несколько лет дрессировки многих поколений тараканов — пусть это не покажется смешным — удается превратить в настоящих подводных путешественников.
Хорошо приучаются к воде и птицы — воробьи, синицы, галки, вороны, попугаи, куры.
Только что вылупившихся цыплят можно привлечь в воду движущимися в ней червячками. Сначала цыплята только пьют эту воду, но вскоре начинают клевать червячков. Уровень воды постепенно повышается, приходится окунать голову все глубже и глубже. Курица, добывавшая себе корм таким образом с момента рождения, едва только обзаведется потомством, сразу же ведет его в воду. И наоборот, утка, которую в раннем детстве испугали в воде ударом электрического тока, не поведет утят в воду, превращая таким образом водоплавающее потомство в сухопутное.
«Для мыши страшнее кошки зверя нет», — говорится в басне. Между тем помещенные на одном плоту вместе с котом мыши предпочитают остаться в страшном обществе, нежели спасаться вплавь. Мышь умрет с голоду в ведре с зерном, если она сидит на плотике, а между ней и зерном всего-навсего несколько миллиметров воды. Однако и в этом случае путем тренировок водобоязнь удается преодолеть, и мыши, как, впрочем, и крысы, морские свинки, хомяки, суслики, белки, становятся хорошими пловцами.
- 43 -
-------------------------------------------------------------------
...Хронику «забавных» опытов, проводимых И. Чарковским во Всесоюзном научно-исследовательском институте физической культуры, можно продолжать бесконечно долго. Вопрос заключается не только в том, способно ли сухопутное и боящееся воды животное в конце концов превратиться в пловца и ныряльщика, но и в том, какие изменения происходят в организме, осваивающем водную среду, и какие перспективы открывают перед нами эти исследования. Ответ дают опыты с беременными самками и новорожденными детенышами.
Мамы и дети
До момента рождения, в период эмбрионального развития, (а это едва ли не важнейший период становления организма) плод находится во взвешенном состоянии в водной среде, и только что рожденный детеныш — существо скорее водоплавающее, нежели сухопутное. Для него, как и для тех далеких предков, что когда-то вышли из океана, гравитация — самый страшный враг. Страха перед водой нет, вернее, он еще «не включен», и если начать приобщение новорожденного к воде с первых минут жизни, то к тому моменту, когда заработает механизм водобоязни, водная среда будет уже освоена и страх как сигнал об опасности окажется дискредитированным.
Страх перед водой непрерывно «излучает» мама, для нее вода — табу.
Новорожденного детеныша самка воспринимает как продолжение собственного тела. Потому-то она скорее сожрет потомство, чем пойдет с ним в воду. Насильственное купание беременных самок (крыс, мышей, кошек), погружение их в воду во время родов или вместе с новорожденными приводит к тяжелым срывам материнских программ. Но если самку погрузить в воду под наркозом, то ничего страшного не происходит ни с ней, ни с ее будущим потомством. «Просыпаясь» после купания, она приступает к исполнению своих материнских обязанностей.
Не следует ли отсюда, что не сам по себе процесс погружения, а именно страх, «запрет предков», разрушающе воздействует на материнскую программу? Но страх, запрет — всего лишь информация, и если ее действие можно приостановить наркозом, то нельзя ли подменить совсем? Вместо запрещающего приказа («страх») ввести разрешающий? Скорректировать материнскую программу таким образом, чтобы она помогла развивающемуся эмбриону подготовиться к водному образу жизни?
Для проверки предположения проводились различные эксперименты. В частности, новорожденного передавали от сухопутной мамы водоплавающей маме, и та со своим потомством создавала для приемыша благоприятную психологическую атмосферу. (Цыплят воспитывала утка, котят и кроликов — нутрия и т. д.) «Подкидыш» запросто вел водный образ жизни, вырастал, не испытывая никаких потрясений, «эволюционных неврозов». Самка, выращенная в водоплавающем семействе, проводила период беременности в воде, исподволь, таким образом, подготавливая будущее потомство к водному существованию, «тренируя» эмбрион на устойчивость к кислородному голоданию — гипоксии. Увеличивается продолжительность и острота гипоксии — совершенствуются функциональные возможности организма, повышается его устойчивость к неблагоприятным и вредоносным факторам, таким, например, как тепловые воздействия, высокие физические нагрузки, ускорения, ионизирующие излучения... Подобные же способности развиваются у спортсмена. Но существует фактор, резко снижающий гипоксические возможности организма, — гравитация.
...Под стеклянным колпаком — новорожденные кролики, цыплята, котята, щенки, поросята. Часть из них находится в воде со спасательными кружками на шее, часть — на плотике. Температура для тех и других одинакова, все существа дышат одним и тем же воздухом. Проходит некоторое время, и пассажиры плотика вдруг начинают задыхаться, тогда как плавающие по-прежнему чувствуют себя сносно. В чем причина? Ответ прост: во «взвешенном» состоянии организм расходует энергию куда более экономно, требуя значительно меньше кислорода и выдерживая при этом более высокие гипоксические нагрузки. Эксперимент, проведенный И. Чарковским во ВНИИФКе, как будто бы прост, но он помогает понять суть очень сложного процесса.
Если беременная самка по каким-то причинам (допустим, в результате высоких физических нагрузок) испытывает кислородное голодание, то нехватку кислорода ощущает и плод. Но «водное окружение», в котором он пребывает, позволяет ему переносить такие гипоксические нагрузки, которые, между прочим, для его сухопутной мамы были бы смертельны. Неравенство положений приводит к тому, что, какой бы сверхактивный образ жизни ни вела мама на суше, переносимые ею нагрузки оказываются пустяковыми для эмбриона и практически не влияют на его развитие. Более того: оказывается, избыточные дозы кислорода неблагоприятно воз
действуют на плод, а особенно на организм новорожденного. В экспериментальных кислородных камерах подопытные животные погибают быстрее контрольных, обитающих в нормальных условиях.
Совсем другая картина складывается в том случае, когда беременная самка ведет в значительной мере водный образ жизни. Способность ее организма к кислородному голоданию приближается к устойчивости эмбриона. Проводя под водой все больше и больше времени, испытывая все более высокую гипоксическую нагрузку, самка таким образом «тренирует» будущее потомство, создавая оптимальный режим для совершенствования его функций.
Рожденные самками-купальщицами детеныши отличаются большой силой и выносливостью; это крупные особи с ярко выраженными чертами доминантности (они главенствуют в своей популяции), с более высокой продолжительностью жизни (в полтора-два раза).
Но тут возникает вопрос. Пусть водная среда помогает мышам и хомякам, кошкам и собакам подняться на более высокую физиологическую ступень, пусть они растут мощными, долголетними и сообразительными. Какое, однако, отношение имеет все это к нашим, человеческим чаяниям и потребностям? Для чего весь этот разговор о «водном воспитании» эмбриона? Может быть, совершенствование функциональных возможностей кроликов и морских свинок — единственная задача исследований Чар-ковского?
И полил ее живой водою...
«Рождение ребенка непосредственно в жидкостную среду благотворнейшим образом воздействует на организм, избавляет его от гравитационной травмы и облегчает родовую деятельность». Профессор М. Ф. Иваницкий полагает, что эта мысль отнюдь не нова, что она восходит к глубокой древности. Речь, в сущности, идет о том, чтобы осуществить переход от взвешенного (внутриутробного) состояния в наш сухопутный, гравитационный мир через водную среду.
Эта своеобразная мысль пришла на помощь самому И. Чарковскому, когда в 1962 году на седьмом месяце родилась его дочь. Жизнь ребенка висела на волоске. Столкновение с миром тяжести учетверяет потребность организма в энергии. Ослабленному, с трудом борющемуся за жизнь новорожденному такой поединок может оказаться не под силу.
- 44 -
--------------------------------------------------
Что же делать? «Надо вернуть ребенка в такую среду, которая бы избавила его от гравитационных перегрузок». И Чарковский переселяет дочь в аквариум. Оказывается, в первые недели жизни маленький человек «помнит» все рефлексы своего водного «предсуществования». Не ощущает страха. Рефлекторно перекрывает дыхание при погружении. Дыхательный центр новорожденного очень устойчив к кислородному голоданию.
При прекращении доступа воздуха он продолжает свою деятельность, пользуясь древней формой обмена веществ — анаэробным процессом. Столь же древний механизм определяет движения новорожденного в воде: внешне они напоминают жесты брассиста, но значительно более совершенны, автоматичны, ибо пловец этому научился, а ребенок попросту еще «не позабыл».
Временная близость к водному существованию в период эмбрионального развития позволяет ребенку развивать темп передвижения в воде, почти недоступный взрослому. «Работает» и самый древний, первичный анализатор среды — вкусовой, который мы, взрослые, используем лишь в строго определенной направленности. Ребенок использует вкусовой анализатор для ориентации в водной среде, в темноте» Находясь под водой, он «по вкусу» отличает близких ему людей от посторонних...
Дочка Игоря Чарковского проводила в воде многие часы, ныряла за брошенной игрушкой, смотрела, сидя на дне аквариума, проецируемые на его стенку диафильмы... Все это не было экспериментом в строгом смысле этого слова, это было единственным средством спасения ребенка. Но опыт, приобретенный за это время, информация о поведении новорожденного в водной среде представляли огромный интерес. У этого ребенка не было традиционно «обездвиженного» состояния и не было поединка с пожирающей энергию силой тяжести. Скованность первых месяцев существования заменилась свободным развитием. Буквально с первых минут — свободные жесты и легкость передвижения во всех трех измерениях. Ребенок начал познавать окружающий мир с такими возможностями и с такой интенсивностью (сэкономленная энергия!), о каких его сверстники не могут и мечтать!
Исследования продолжались. Теперь уже Игорь Чарковский вместе с кандидатом медицинских наук, психиатром Владимиром Пугачевым наблюдал за здоровьем спортсменок, которые, готовясь стать матерями, не прекращали тренировок по плаванию. Благодаря специальной психологической подготовке матери рожали детей с ярко выраженными плавательными рефлексами. Один из таких младенцев в три месяца уже мог стоять, десятки раз приседал, еще через полмесяца начал ходить.
Была разработана психологическая программа, снимающая пресловутый «приказ предков» у будущих матерей. Она проверялась неоднократно. Их дети «резвились» в воде с первых дней жизни. Результаты оказались столь же благотворными, сколь и поразительными...
Так что же получается? Попробуем подвести итоги.
Приказ не возвращаться «назад», в море, безусловно, не лишен целесообразности. «Вы вышли из воды и умеете плавать, но забудьте об этом: пока вы завоевали сушу, те, кто остались в море, заполнили его своим обильным потомством, пожирающим все и вся. Бойтесь воды! Вода — это акула, пиранья, крокодил!..» Благодетельный страх глубоко спрятан в психических глубинах, порождая инстинктивную осторожность. А ведь осторожность — мать мудрости!
А что же, крокодил тоже боится воды? Ведь он откладывает яйца на суше? Да. «Лично» ему, бронированному и зубастому, ничего не грозит, но он помнит о повадках соседей и родичей, а посему — пусть детишки родятся на суше, оно спокойнее! Рожают на суше и млекопитающие, даже те, кто в значительной степени ведет водный образ жизни (например, белые медведи и ластоногие). Так безопаснее.
Но ведь это парадокс! С одной стороны, рожать на суше безопаснее, с другой — эмбриону суша категорически противопоказана.
- 45 -
------------------------------------------------------------------
Природа решила вопрос бесхитростно и мудро. Мамам — суша, эмбрионам — жидкость. Бывшие икринки, покрывшись броней скорлупы, обернулись яйцами: они на суше, но внутри жидкость для эмбриона. А у живородящих сформировались специальные органы, обеспечивающие развитие зародыша в жидкостной среде. Скорлупа — защита от соседа, вода — от гравитации. Просто, но все же не совсем дальновидно. Потому что наступает момент, когда рожденному в невесомости надо выходить в суровый мир тяжести. И он выходит. И сразу же вынужден бороться с гравитационными перегрузками, перестраивая всю совокупность химических реакций в организме, поддерживая энерговооруженность на грани выживания, ибо все брошено на противодействие притяжению.
Если предъявить упрек природе, она сказала бы так: «Пусть повторяется путь предков! Предки гибли, преобразовываясь в новые виды. Каждый рождающийся повторяет цикл!» Да, но предки «ползли» на сушу десятки миллионов лет, а потомки, рождаясь, совершают это мгновенно. Здоровый выдержит. Ослабленный может и погибнуть. «Прекрасно! — говорит природа тяжелым языком нуклеиновых приказов. — Отбор — это экзамен, и роды тоже ступень отбора. Сильному — жить, слабому — умереть».
Это неприемлемо для человека. Власть природы не безгранична. Заперев неисчерпаемые «водоплавательные» возможности организма на замок эволюционного невроза, она вручила ключи от этого замка человеку.
«Отпирайте его. Рожайте в воде! Пусть мамы тренируют эмбрион, ведя водный образ жизни, пусть новорожденный выходит из «невесомости» в «невесомость», в водную среду. Пусть! Экспериментируйте, пробуйте, на то и дала я вам разум!..» — говорит природа.
Этот безотчетный страх...
...Мы не умеем плавать. Мы стоим у белой стенки бассейна. Под прозрачной, лениво колеблющейся толщей воды — чистое дно. Прыгайте! — Нет. — Прыгайте! — Нет.
Эволюционный невроз, закрепленный сознанием, отключает у взрослого человека плавательные рефлексы. Он боится не только за себя, но и за ребенка.
Стойкие представления ломаются с трудом. Были люди, которые искренне называли И. Чарковского, спасающего свою дочку древним «водным» способом, не иначе как «изувером». Святая простота! Вероятно, надо было смиренно смотреть,
как погибает младенец, поскольку все проверенные средства оказались бессильными. Как это можно так вдруг, сразу оперировать совершенно новыми понятиями и представлениями?.. Не схоже ли это с поведением животного в аналогичной ситуации? Оно скорее пожрет потомство, чем пойдет с ним в воду!..
И все же освоение водной среды человеком, роженицей, новорожденным идет. Схватка с инстинктом сложна и противоречива. Но ее исход предопределен. Победит вода. Победит потому, что на сегодняшней ступени эволюции это уже не возвращение назад, а движение вперед. Инстинкт этого не знает, но мы-то, разумные люди, должны знать! Океана, из которого вышли на сушу предки, теперь уже просто не существует. Предков не существует. Есть гомо сапиенс — существо, которого не было на прошлом витке эволюции. И этот человек располагает мощной энергетической системой, способной противостоять гравитации, мыслить, творить. И для него вода — средство высвободить львиную долю своих энергоресурсов, найдя для нее более целесообразное применение.
Пусть человек пока еще боится воды, но у него есть преимущество: он знает, почему боится, и знает, как победить страх, открыв путь заложенным в нем (в нас!) поистине фантастическим возможностям.
Вместо комментария
«...Вода ассоциируется наземными животными как среда опасная, несовместимая с жизнью. Инстинкт водобоязни видоизменяется у человека. Ежегодно тонут сотни тысяч людей, не научившихся плавать...
Если обычную взрослую курицу поместить в воду, она сходит с ума. Женщину, не умеющую плавать, при видё тонущего ее ребенка чаще всего постигает та же участь.
...Чарковский вырабатывает аномальное поведение наземных животных, меняет их поведенческие реакции. Он впервые практически вернул к жизни естественные, но заторможенные и недоразвитые плавательные рефлексы младенца, приобщил его к воде и учит его там жить...»
Доктор медицинских наук
Е. Е. БЕЛЕНЬКИЙ
«...Исследовательская деятельность И. Б. Чарковского пролила совершенно новый свет на неизученные возможности человека, открыла практические пути совершенствования нервной системы и мозга новорожденного человека. Сложность преодоления устоявшихся пережитков, минимальная информированность медицинских кадров создают серьезные трудности на пути широкого внедрения водного воспитания детей в повседневную практику. В настоящее время проблема достигла такого накала, что созрела необходимость создания учебного фильма по данной теме».
Заведующий лабораторией эволюционной биохимии ИЭМЭЖ АН СССР,
доктор биологических наук, профессор
П. А. КОРЖУЕВ
«...Еще в начале 60-х годов сотрудником лаборатории биомеханики спорта ВНИИФКа Чарков-ским И. Б. была разработана теория развертывания плавательных программ человека и на ее основе были созданы методики запуска плавательных рефлексов у новорожденных (животных и человека). Эта работа легла в основу методик приобщения грудных детей к плаванию, которые отнюдь не исчерпывают существа проблемы. Основная ее суть в другом — в возможности влияния на эволюцию человека. Глобальность этой идеи и сложность ее восприятия на первых порах явилась своеобразным тормозом в практической реализации, ибо существовавший тогда уровень научных знаний не предусматривал столь мощного воздействия на человека. И одна из важных задач сейчас... подготовить общественное мнение к восприятию этой идеи.
Но и эволюционный аспект не является в ней единственным. Использование водной среды открывает пути к новым методам в медицине (гидрохирургия, содержание послеоперационных и тяжелобольных в жидкостной среде), геронтологии, гигиене, акушерстве, сельском хозяйстве, спорте, теории кораблестроения и других областях, которые сейчас трудно предусмотреть. Наконец, еще один немаловажный аспект — подготовка будущих поколений к неизбежному и основательному освоению океана. Человечество должно знать закономерности адаптации к водной среде и предусмотреть трудности, которые будут на его пути».
Директор Всесоюзного научно-исследовательского института
физической культуры и спорта, профессор
И. П. РАТОВ
- 46 -
_________________________________________________
("Техника - молодежи", №3, 1979 г., Москва)
Еще статья об исследованиях Игоря Чарковского "Тропа, ведущая в океан">> и
"Общие идеи программы И.Б. Чарковского "дети-дельфины">>